[Назад]
BRIAN ORLOFF об Evanescence.
Не дайте Эми Ли одурачить вас имиджем страдалицы. Уверен, вокалистка Evanescence нагоняет скуку своими готичными вещами. Да и мелодии группы звучат назойливо и ущасающе. Помните громкий хит Bring Me To Life, где Ли скулит «Call my name and save me from the dark» на фоне сотрясающих воздух гитар?
Но Ли не бродит среди проблем и не мрачная. За кулисами Ли говорит, что она «большая тупица», фанатка Майкла Джексона и страстный дизайнер одежды. У нее новый бойфрэнд, вокалист группы Seether, Шон Морган, который исполнил с ней в дуэте Broken, вошедшую в саундтрэк к фильму «Каратель». А затем вспомним эти награды «Лучший новый артист» и «Лучшее хард-рок выступление», которые Evanescence получили на Грэмми в 2004 году.
Но не всегда светило солнце и цвели розы. Ее со-автор, гитарист и друг детства, Бен Муди, внезапно покинул группу в октябре. Это событие очень долго обсуждалось прессой. Группа, в которой Муди заменил Тэрри Бальсамо, с гитаристом Джоном ЛеКомптом, басистом Уильямом Бойдом и барабанщиком Рокки Греем, выступит в Coachman Park в воскресенье перед возвращением обратно в Европу.
В телефонном разговоре из дома ее менеджера в Лос-Анджелесе, добродушная и болтливая Ли рассказала обо всем, начиная со своего взгляда на феминизм и заканчивая тем, как Evanescence стали популярными в Литтл Роке.
— Почему атмосфера так важна для вашей группы и вашей музыки?
— Это трудный вопрос, потому что, по моему мнение, самое ужасное, что ты можешь делать с музыкой, – это анализировать ее. Если бы я сидела и думала слишком много о том, почему моя музыка звучит именно так, это меня запутает и я буду удивляться сама себе.
В моих песнях лирика очень темная, она о том, что у меня внутри, что происходит в моей жизни, и о тех вещах, от которых я хочу избавиться и не хочу хранить в себе, потому что это убьет меня. Музыка – мое лечение. Поэтому там определенно много темных красок и исходят интересные флюиды особенно хорошо, если такая музыка сочетается с темными текстами. Наверное, это единственная логичная причина почему. В любом случае, я очень сильно люблю нашу музыку.
— Значит, ты не думаешь постоянно о чем-то мрачном? Ты не всегда встревожена?
— Вовсе нет (смеется). Я одинокий человек. Даже когда у меня есть любимый человек, я ценю свободное время и мне надо просто подумать обо всем. За это я ценю Шона, он в этом плане такой же, как и я. Даже когда мы в турне далеко друг от друга, действительно важно не говорить ни с кем, не давать интервью, не делать ничего другого, например, не писать в моем дневнике или о думать о ерунде. Если ты даже лежишь и рассматриваешь потолок, со стороны это выглядит, что ты ничего не делаешь, но иногда это самая продуктивная вещь, которую ты можешь сделать.
Так что, да, я не грустный человек. Вовсе нет! Я довольно-таки веселый, счастливый, сумасшедший человек. Я смеюсь над своими собственными шутками. Никто больше не смеется над ними, кроме тех, кто смеется над моим смехом (смеется).
— Но твоя музыка может дать противоречивое представление о тебе?
— Это интересно. Evanescence всегда были и будут частью меня, и до сих пор это очень личное для меня, это не то, что я могу разделить с другом. Мои песни обо мне, о чем я думаю, или если меня никто не хочет слушать, тогда я пишу о том, что меня волнует. Я никогда никому не говорила об этом, а сейчас это довольно забавно, когда есть много людей, которые знают эту часть меня, которая не кажется уж такой светлой и доброй.
— Были ли группы в Литтл Роке, которые как-то влияли на ваше творчество?
— Вообще-то, здесь есть несколько групп, но их совсем немного. Но обычно их музыку не слушали дети. Это просто был ужасный death metal без мелодии вообще. Так что, такая музыка меня не особо интересовала.
Мне гораздо больше нравились Bjork или Nine Inch Nails, Pearl Jam и Janis Joplin из Portishead. Эти группы мало кто слушал из детей, моего возраста. Поэтому, когда образовались Evanescence, наша музыка сильно отличалась, потому что мы не делали ее под влиянием того, что происходило вокруг нас. Мне кажется, что мы стали популярными, потому что мы не делали ничего подобного.
— Есть ли группы или исполнители, которых ты любишь, и что может очень сильно удивить ваших фанов?
— Я всегда была большим фанатом Стиви Вандера и Майкла Джексона. Даже больше я была фанатом Майкла Джексона. Я была огромном фаном Майкла Джексона, потому что он был очень творческим человеком и выступал на сцене с самого детства. Он был музыкальным гением.
— В журнале Rolling Stones ты сказала, что песни Кристины Агилеры с ее альбома Stripped хороши для распевок перед концертом, но так же ты сказала, что ты не одобряешь то, что она делает?
— На самом деле все просто. Сейчас много людей в бизнесе, которые пытаются пробиться, особенно женщины. Они настаивают на своих правах, в то же время давая мужчинам все, что те хотят. Но это не имеет никакого отношения ко мне. Например, «Я женщина, я могу делать все, что захочу и снять всю свою одежду, чтобы продать побольше дисков». Я считаю, что это не является феминизмом. Феминизм подразумевает быть собой и не пробовать понравиться каждому, и не быть только тем, кого хотят видеть люди. Сексуальность не плоха, наоборот. Это человеческая особенность. Мы должны быть такими. Но в теле и мозгах человека есть гораздо больше, чем просто секс.
— Тебе предлагают как-то изменить внешность?
— Помнится, мне говорили, что было бы неплохо, если бы я сбросила 10-15 фунтов, и это было неприятно. Мне предлагали что-то похожее и до этого.
— Расскажи о своем стиле.
— Мне кажется, что моделировать одежду очень весело. Я очень люблю рисовать, чаще всего я рисую тело человека. Я ненавижу слово «мода». Это так «по-девчачьи», это так напоминает J. Lo. Но моделирование одежды – творческий процесс, и человек придумывает что-то другое, что-то свое, индивидуальное.
— Ваша группа имеет большой успех от песен, которые становятся саундтрэками к фильмам. Сначала это был «Сорвиголова», теперь «Каратель». Ты можешь рассказать о песне Broken и как все произошло?
— Вообще-то, это не то, что вы подумали об этой песне. Мне кажется, что все думают, что это всего лишь маркетинговый ход, чтобы раскрутить моего парня, и я понимаю, почему все так думают. На самом деле, я хотела спеть Broken еще два года назад, когда наш альбом даже не вышел. И я действительно хотела этого, потому что из всех групп на нашем лейбле, Seether были моей самой любимой. Но тогда я их вообще не знала.
Я написала часть.. а потом я просто забыла об этом. И потом я познакомилась с Шоном, мы начали встречаться и я сказала ему: «Я хочу спеть с вами песню».
Всем нравилась песня Broken, и Шону тоже. «Мы могли только записать ее и выложить в Интернет, а так же, выпустить эту песню как B-side». И, конечно, лэйбл дал свое согласие на это, и песня стала огромным хитом.
— Ваши саундтрэки действительно становятся очень популярными. Особенно, после вашего хита Bring Me To Life.
— После того, как мы выпустили песню к фильму «Сорвиголова», она появилась во всем мире, поэтому у нас появилось много фанатов в странах, в которых мы даже не были. Мы стали популярными во всем мире, это послужило причиной мирового турне.
Не дайте Эми Ли одурачить вас имиджем страдалицы. Уверен, вокалистка Evanescence нагоняет скуку своими готичными вещами. Да и мелодии группы звучат назойливо и ущасающе. Помните громкий хит Bring Me To Life, где Ли скулит «Call my name and save me from the dark» на фоне сотрясающих воздух гитар?
Но Ли не бродит среди проблем и не мрачная. За кулисами Ли говорит, что она «большая тупица», фанатка Майкла Джексона и страстный дизайнер одежды. У нее новый бойфрэнд, вокалист группы Seether, Шон Морган, который исполнил с ней в дуэте Broken, вошедшую в саундтрэк к фильму «Каратель». А затем вспомним эти награды «Лучший новый артист» и «Лучшее хард-рок выступление», которые Evanescence получили на Грэмми в 2004 году.
Но не всегда светило солнце и цвели розы. Ее со-автор, гитарист и друг детства, Бен Муди, внезапно покинул группу в октябре. Это событие очень долго обсуждалось прессой. Группа, в которой Муди заменил Тэрри Бальсамо, с гитаристом Джоном ЛеКомптом, басистом Уильямом Бойдом и барабанщиком Рокки Греем, выступит в Coachman Park в воскресенье перед возвращением обратно в Европу.
В телефонном разговоре из дома ее менеджера в Лос-Анджелесе, добродушная и болтливая Ли рассказала обо всем, начиная со своего взгляда на феминизм и заканчивая тем, как Evanescence стали популярными в Литтл Роке.
— Почему атмосфера так важна для вашей группы и вашей музыки?
— Это трудный вопрос, потому что, по моему мнение, самое ужасное, что ты можешь делать с музыкой, – это анализировать ее. Если бы я сидела и думала слишком много о том, почему моя музыка звучит именно так, это меня запутает и я буду удивляться сама себе.
В моих песнях лирика очень темная, она о том, что у меня внутри, что происходит в моей жизни, и о тех вещах, от которых я хочу избавиться и не хочу хранить в себе, потому что это убьет меня. Музыка – мое лечение. Поэтому там определенно много темных красок и исходят интересные флюиды особенно хорошо, если такая музыка сочетается с темными текстами. Наверное, это единственная логичная причина почему. В любом случае, я очень сильно люблю нашу музыку.
— Значит, ты не думаешь постоянно о чем-то мрачном? Ты не всегда встревожена?
— Вовсе нет (смеется). Я одинокий человек. Даже когда у меня есть любимый человек, я ценю свободное время и мне надо просто подумать обо всем. За это я ценю Шона, он в этом плане такой же, как и я. Даже когда мы в турне далеко друг от друга, действительно важно не говорить ни с кем, не давать интервью, не делать ничего другого, например, не писать в моем дневнике или о думать о ерунде. Если ты даже лежишь и рассматриваешь потолок, со стороны это выглядит, что ты ничего не делаешь, но иногда это самая продуктивная вещь, которую ты можешь сделать.
Так что, да, я не грустный человек. Вовсе нет! Я довольно-таки веселый, счастливый, сумасшедший человек. Я смеюсь над своими собственными шутками. Никто больше не смеется над ними, кроме тех, кто смеется над моим смехом (смеется).
— Но твоя музыка может дать противоречивое представление о тебе?
— Это интересно. Evanescence всегда были и будут частью меня, и до сих пор это очень личное для меня, это не то, что я могу разделить с другом. Мои песни обо мне, о чем я думаю, или если меня никто не хочет слушать, тогда я пишу о том, что меня волнует. Я никогда никому не говорила об этом, а сейчас это довольно забавно, когда есть много людей, которые знают эту часть меня, которая не кажется уж такой светлой и доброй.
— Были ли группы в Литтл Роке, которые как-то влияли на ваше творчество?
— Вообще-то, здесь есть несколько групп, но их совсем немного. Но обычно их музыку не слушали дети. Это просто был ужасный death metal без мелодии вообще. Так что, такая музыка меня не особо интересовала.
Мне гораздо больше нравились Bjork или Nine Inch Nails, Pearl Jam и Janis Joplin из Portishead. Эти группы мало кто слушал из детей, моего возраста. Поэтому, когда образовались Evanescence, наша музыка сильно отличалась, потому что мы не делали ее под влиянием того, что происходило вокруг нас. Мне кажется, что мы стали популярными, потому что мы не делали ничего подобного.
— Есть ли группы или исполнители, которых ты любишь, и что может очень сильно удивить ваших фанов?
— Я всегда была большим фанатом Стиви Вандера и Майкла Джексона. Даже больше я была фанатом Майкла Джексона. Я была огромном фаном Майкла Джексона, потому что он был очень творческим человеком и выступал на сцене с самого детства. Он был музыкальным гением.
— В журнале Rolling Stones ты сказала, что песни Кристины Агилеры с ее альбома Stripped хороши для распевок перед концертом, но так же ты сказала, что ты не одобряешь то, что она делает?
— На самом деле все просто. Сейчас много людей в бизнесе, которые пытаются пробиться, особенно женщины. Они настаивают на своих правах, в то же время давая мужчинам все, что те хотят. Но это не имеет никакого отношения ко мне. Например, «Я женщина, я могу делать все, что захочу и снять всю свою одежду, чтобы продать побольше дисков». Я считаю, что это не является феминизмом. Феминизм подразумевает быть собой и не пробовать понравиться каждому, и не быть только тем, кого хотят видеть люди. Сексуальность не плоха, наоборот. Это человеческая особенность. Мы должны быть такими. Но в теле и мозгах человека есть гораздо больше, чем просто секс.
— Тебе предлагают как-то изменить внешность?
— Помнится, мне говорили, что было бы неплохо, если бы я сбросила 10-15 фунтов, и это было неприятно. Мне предлагали что-то похожее и до этого.
— Расскажи о своем стиле.
— Мне кажется, что моделировать одежду очень весело. Я очень люблю рисовать, чаще всего я рисую тело человека. Я ненавижу слово «мода». Это так «по-девчачьи», это так напоминает J. Lo. Но моделирование одежды – творческий процесс, и человек придумывает что-то другое, что-то свое, индивидуальное.
— Ваша группа имеет большой успех от песен, которые становятся саундтрэками к фильмам. Сначала это был «Сорвиголова», теперь «Каратель». Ты можешь рассказать о песне Broken и как все произошло?
— Вообще-то, это не то, что вы подумали об этой песне. Мне кажется, что все думают, что это всего лишь маркетинговый ход, чтобы раскрутить моего парня, и я понимаю, почему все так думают. На самом деле, я хотела спеть Broken еще два года назад, когда наш альбом даже не вышел. И я действительно хотела этого, потому что из всех групп на нашем лейбле, Seether были моей самой любимой. Но тогда я их вообще не знала.
Я написала часть.. а потом я просто забыла об этом. И потом я познакомилась с Шоном, мы начали встречаться и я сказала ему: «Я хочу спеть с вами песню».
Всем нравилась песня Broken, и Шону тоже. «Мы могли только записать ее и выложить в Интернет, а так же, выпустить эту песню как B-side». И, конечно, лэйбл дал свое согласие на это, и песня стала огромным хитом.
— Ваши саундтрэки действительно становятся очень популярными. Особенно, после вашего хита Bring Me To Life.
— После того, как мы выпустили песню к фильму «Сорвиголова», она появилась во всем мире, поэтому у нас появилось много фанатов в странах, в которых мы даже не были. Мы стали популярными во всем мире, это послужило причиной мирового турне.
